Даниэла Стил - Крылья [исправлены ошибки]
— Не хуже, чем Рикенбекер? Это правда?
— Я уже сказал тебе: забудь об этом. Я соврал только для того, чтобы произвести впечатление на твоего отца.
— Да уж… впечатление ты произвел. — Она наконец улыбнулась.
Ник облегченно рассмеялся. Она молодец, ничего не скажешь. Рано или поздно они справятся с Пэтом. Не может же он до конца жизни прятать голову под крыло? Или может?
График их занятий практически не изменился. Встречи отменялись лишь в тех случаях, когда Нику приходилось улетать в длительные рейсы с грузами или когда у Кэсси накапливалось много домашних заданий. Однако оба они слишком дорожили этими встречами и старались устраивать свою работу так, чтобы ничто им не мешало. Странно, что Пэт после того бурного разговора ни разу не спросил, продолжают ли они занятия.
В День благодарения Ник, как всегда, приехал к О'Мэлли на обед. Пэт обращался с ними обоими холоднее, чем обычно. Он все еще не простил ни тому, ни другому их предательства. Так он это называл. В аэропорту Ник по возможности старался не встречаться с другом. Дома Пэт с самого октября едва обменялся с Кэсси несколькими словами. Обстановка оставалась накаленной. Однако к Рождеству он, казалось, немного успокоился. А когда Бобби в канун Рождества подарил Кэсси обручальное кольцо с маленьким бриллиантом, Пэт окончательно смягчился.
Бобби сказал, что готов ждать ее сколько угодно, но будет чувствовать себя увереннее, если они будут обручены. Он считал, что для этого уже настало время. Ведь он ухаживает за ней уже три года. Бобби говорил так серьезно и выглядел таким влюбленным, что у Кэсси не хватило духа отказать. В тот момент когда он надевал ей на палец обручальное кольцо, она ощущала лишь смущение и растерянность. И еще чувство вины и безысходности. Родители подняли такой шум, узнав, что она учится летать. И лишь эта помолвка, казалось, заставила их смягчиться.
Да, родители были очень довольны. На следующий день за рождественским обедом они объявили о помолвке остальным членам семьи. Ник тоже присутствовал на обеде, и это известие, судя по всему, его поразило. Однако он не сказал ни слова. Лишь внимательно взглянул на Кэсси, гадая, изменится ли что–нибудь в отношениях между ними. Но как ни странно, поведение девушки осталось прежним. И с Бобби она держалась точно так же, как раньше. Не стала с ним ни искреннее, ни раскованнее. И с Ником сохранила все тот же легкий дружеский тон. В общем, все осталось как раньше. После ужина Бобби ненадолго задержался с ней на крыльце. Однако это оказалось совсем не то, чего сама Кэсси ожидала от помолвки.
Встретившись с ней в следующий раз на заброшенном аэродроме, Ник не удержался и завел об этом разговор.
— Что все это значит? — Он показал на кольцо.
Кэсси помолчала некоторое время, потом неожиданно пожала плечами. Казалось, она всегда и на все реагирует не так, как другие люди.
— Сама не знаю.
После того как Бобби надел ей на палец кольцо, она не почувствовала к нему ничего такого, чего не ощущала до сих пор. Он ей по–прежнему нравился, он был ей небезразличен, но она и представить не могла, что их отношения могут стать какими–то другими, не такими, как сейчас. Она обручилась с Бобби только потому, что помолвка так много значила для него и для ее родителей. В особенности для него. Кэсси это почувствовала.
— У меня просто духа не хватило отказаться.
Она смущенно подняла глаза на Ника. Они хорошо полетали сегодня. Кэсси узнала кое–что новое о том, как садиться при перекрестном ветре.
— Он знает, что я хочу сначала окончить колледж, — беспомощно добавила она, прекрасно понимая, что дело вовсе не в колледже.
— Бедняга. Это будет самая долгая помолвка во всей истории. Сколько ему ждать? Еще три с половиной года?
— Да.
Она улыбнулась озорной улыбкой. Ник засмеялся, едва удержавшись, чтобы не поцеловать ее. Он испытывал огромное облегчение. Тогда, вечером, увидев у нее на пальце обручальное кольцо, он едва не задохнулся от одной мысли о том, что она может очень скоро стать женой другого человека. Бобби не представляет опасности, он не в счет. Рано или поздно Кэсси сама это поймет. Но тогда может появиться кто–нибудь другой. Ник представлял себе заранее, что он будет чувствовать, когда это произойдет.
— Ну ладно, Кэсси О'Мэлли, давай поднимайся, лентяйка. Посмотрим, как ты выполнишь еще один «кинжал».
Значит, он собирается еще раз подняться с ней в воздух… Это хорошо.
— Ты что, может быть, думаешь, что я собираюсь провести полжизни не в небе, а на земле? Похоже, это единственный трюк в твоем репертуаре. Ты можешь меня еще чему–нибудь поучить, Кинжал? — подчеркнула она последнее слово.
Ей нравилось поддразнивать его, нравилось быть вместе с ним, единственным человеком на свете, который ее понимал. А еще больше нравилось летать вместе с ним.
На этот раз он оставил ее в самолете одну, а сам наблюдал снизу, как безупречно Кэсси выполнила «мертвую посадку», потом еще раз и еще раз. Все это не моргнув глазом и не сделав ни одного лишнего движения крылом при перекрестном ветре. Какая жалость, какая трагедия, что отец отказывается посмотреть, как она летает! Ему наверняка было бы очень приятно это увидеть.
— Ну что, хватит на сегодня? — спросил он по пути к грузовику.
— Да, наверное, — с грустью ответила Кэсси. — Знаешь, мне всегда так не хочется спускаться. Хочется, чтобы полет продолжался без конца.
— Может, хочешь стать «небесной ласточкой», когда вырастешь?
Она шутливо ударила Ника перчаткой. Однако печаль ее не проходила. У нее нет никакой надежды. Если бы не Ник, она вообще не могла бы летать.
— Выше нос, девочка. В конце концов он образумится.
— Нет, он никогда не образумится.
Кэсси слишком хорошо знала отца.
Ник коснулся ее руки. Взгляды их встретились. Как ей выразить благодарность за его доброту, за все, что он для нее сделал? Между ними возникла дружба, какой ни у одного никогда не было ни с кем другим. Оба они одинаково наслаждались этими крадеными часами на заброшенном аэродроме. Ник мечтал лишь об одном — чтобы это длилось вечно. Он не мог себе представить, что когда–нибудь прекратятся их встречи, совместные полеты, обмен мнениями… Кэсси оказалась единственным человеком, с которым он мог разговаривать по–настоящему. И Ник для Кэсси тоже был единственным настоящим другом. Главная их трагедия заключалась в том, что для них не существовало совместного будущего.
Кэсси ехала домой в отцовском грузовике и думала о Нике. Вскоре после ее возвращения пошел снег. Кэсси прошла на кухню к матери помочь приготовить обед на четверых. Однако отец почему–то задерживался. Прошел час, но он так и не появился. Уна послала Криса на грузовике в аэропорт найти отца и выяснить, в чем дело.
